В конце декабря 2014 года на экранах мониторов в конференц-зале вахтового поселка Бованенково появилось знакомое всем лицо. Здесь, в 400 километрах севернее полярного круга, на полуострове Ямал, изображение Владимира Путина — картинка, передававшаяся по спутниковому каналу связи, — иногда рассыпалось на множество цветных пикселей. Председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер проводил сеанс связи с президентом России. Снаружи вахтовый поселок и проходящие неподалеку трубы газопровода освещались сотнями ярких огней, больше напоминая далекую космическую станцию, чем современное предприятие по добыче углеводородов.
Бованенковское нефтегазоконденсатное месторождение — крупнейшее в мире по залежам природного газа. Миллер попросил Путина дать команду на запуск нового газового промысла.
«Начинайте», — скомандовал Путин.
И арктическое топливо двинулось в путь — по газопроводу длиной в несколько тысяч километров.
До недавних пор покрытый тундрой полуостров Ямал был известен внушительными стадами северных оленей (их разводят коренные жители полуострова — ненцы) да лагерями сталинской эпохи. Теперь, согласно планам «Газпрома», к 2030 году регион будет покрывать более трети потребностей России в природном газе. И это — результат разработки лишь одного из 30 разведанных нефтегазовых месторождений на самом полуострове и на его шельфе.
В конце 2013 года на установленной в Печорском море платформе «Приразломная» «Газпром» начал добычу нефти, став первой компанией, получившей черное золото в Арктике.
На восточном побережье Ямала группа компаний во главе с российским «НоваТЭКом» занимается строительством гигантского комп-лекса по сжижению природного газа (СПГ). Этот проект откроет ворота для экспорта СПГ как в европейские страны, так и — на помощь придут ледокольные танкеры — в Восточную Азию. Читать далее
Россия вовсе не единственная страна, активно интересующаяся залегающими в Арктике природными богатствами. По данным Геологической службы США, в области, ограниченной Северным полярным кругом, сосредоточено около пятой части неразведанных запасов нефти и газа. При этом углеводородами богатства края не ограничиваются: здесь находят и другие полезные ископаемые.
Конкуренция в регионе только нарастает: в прошлом году Норвегия установила нефтяную платформу в Баренцевом море, даже севернее, чем вышка «Газпрома». Канада ведет добычу алмазов, золота и железа на Северо-Западных территориях и в Нунавуте. На следующее лето запланирован рейс большого круизного судна Crystal Serenity с туристами на борту по легендарному Северо-Западному пути вдоль побережья Канады. Арктическая лихорадка кажется неизбежной, и это не может не беспокоить. Таяние вечной мерзлоты уже начало высвобож-дать углерод в атмосферу и без того постоянно разогревающейся Земли. Согласно недавним исследованиям ученых, если человечество не хочет столкнуться с последствиями резкого изменения климата, лучше оставить арктические запасы нефти и газа нетронутыми. Да и защитники окружающей среды не перестают рассказывать о губительном влиянии промышленного освоения Арктики на флору и фауну региона. А большинство из четырех миллионов жителей, населяющих северные территории, беспокоится о том, что традиционный уклад их жизни будет нарушен.
Но, несмотря на всю поднятую шумиху, освоение Арктики пока больше походит на «пробу пера» — крупные проекты можно пересчитать по пальцам. Немногие предприятия осмелились войти в неспокойные северные воды, и лишь нескольким рискованные инвестиции принесли прибыль. Прошлой осенью нефтегазовая компания Royal Dutch Shell внезапно приостановила масштабный (стоимостью 7 миллиардов долларов, рассчитан на несколько лет) проект по добыче нефти в Чукотском море с побережья Аляски. Возможно, данные разведочного бурения не подтвердили прибыльность начинания, да и низкие цены на нефть сыграли свою роль.
Россия расширяет владения
78-я параллель в северной части архипелага Шпицберген (по-норвежски Свальбард): шахтер Игорь Воронкин поднялся на поверхность по окончании рабочей смены в оставшейся еще с советских времен угольной шахте Баренцбург. Фото: Евгения Арбугаева
Декабрьским вечером у составленной из контейнеров железнодорожной станции неподалеку от Салехарда — столицы Ямало-Ненецкого автономного округа — собрались несколько десятков рабочих. На улице минус 20, идет снег. Люди ждут поезда, который повезет их на север, в Арктику. Для доставки рабочих и грузов в Бованенково «Газпрому» пришлось построить 570 километров железной дороги. Путь на поезде занимает целый день, для многих это завершающая часть длительной поездки — до Салехарда некоторые вахтовики добираются по несколько суток. «В поле» рабочие живут в четырехместных комнатах в общежитиях вахтового поселка, смены длятся по 12 часов, за один заезд приходится работать по 30 дней. «Такая жизнь по силам далеко не каждому, — говорит Павел Дмитриевич Бугаев, вахтовик из Нижнего Новгорода. — Работа тяжелая, но и оплата достойная, есть социальные льготы. Конечно, скучаю по жене, но сейчас, когда есть Интернет и скайп, быть на связи гораздо проще».
В России интерес к Арктике и ее природным богатствам начали проявлять еще во времена Петра I — царь понимал важность составления карты арктического побережья Сибири. (Правда, Великая Северная экспедиция была снаряжена уже после смерти императора, в 1733—1743 годах.) И сегодня, без малого три столетия спустя, этот интерес не ослабевает. Владимир Путин сконцентрировал усилия на расширении континентального шельфа России — еще в 2001 году страна подала заявку в соответствующую Комиссию ООН на присоединение к государственным владениям более миллиона квадратных километров дна Северного Ледовитого океана. «Причина столь активных действий России на арктическом фронте проста, — поясняет руководитель Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. — Крупные газовые месторождения, открытые в 1960-е годы, заложили прочный фундамент для доминирования России на рынке природного газа на протяжении нескольких десятилетий. За это время запасы советской эпохи постепенно истощились, и сейчас они требуют пополнения». Разработка Бованенковского месторож-дения стала первым серьезным проектом на Ямале. Но самой амбициозной стройкой в регионе по праву считается завод по сжижению природного газа в поселке Сабетта, расположенном на восточном побережье Ямала у Обской губы. За реализацию проекта отвечает компания «НоваТЭК» в партнерстве с французским нефтегазовым гигантом Total и китайской корпорацией CNPC. Правительство России финансирует строительство морского порта Сабетта, способного принимать ледокольные танкеры для транспортировки СПГ и позволяющего обеспечить круглогодичную навигацию по Северному морскому пути при поддержке ледоколов. И, несмотря на то что мега-проект стоимостью 27 миллиардов долларов планируется запустить не ранее 2018 года, «НоваТЭКу» уже удалось продать крупные партии будущих поставок СПГ на рынке.
Еще больший интерес для России представляют сосредоточенные в Арктике запасы нефти. Налоги на добычу нефти и пошлины на ее экспорт приносят 40% доходов в бюджет страны. Для сравнения: «газовая» составляющая — около 10%. Однако для бурения на Арктическом шельфе России необходим доступ к иностранным технологиям и капиталу, которые попали под санкции в связи с ситуацией на Украине, так что эти проекты пришлось приостановить.
Принадлежащая «Газпрому» платформа «Приразломная» — единственная, на которой сейчас производится добыча российской нефти в Арктике. На новых северных месторождениях пока нет сети нефтепроводов. Нефть — на данный момент ее объем достиг 5 миллионов баррелей — перевозится на материк с помощью танкеров, иногда ее перекачивают и на другие, менее приспособленные суда. Такой способ транспортировки сильно повышает риск разливов.
Норвегия: бум в Баренцевом море
Апрель 2015 года. В одном из фьордов завершаются работы по вводу в эксплуатацию норвежской платформы Goliat. Сейчас Goliat, работающая в Баренцевом море на 71-й параллели, считается самой северной в мире платформой по добыче нефти. Фото: Евгения Арбугаева
В сентябре 2010 года судно Nordic Barents в Киркенесе загрузилось железной рудой, добытой на принадлежащем компании Sydvaranger карьере, и взяло курс на Шанхай. Оно стало первым иностранным коммерческим судном, проследовавшим по Северному морскому пути без остановок в сопровождении российского ледокола. Средняя скорость движения по маршруту составила 12 узлов, льдов на пути практически не попадалось. Еще важнее то, что судовладельцам удалось извлечь прибыль — путь через Арктику оказался на треть короче маршрута через Суэцкий канал, только на топливе сэкономили около 180 тысяч долларов.
«Несколько лет назад я сидел на совещании с генеральным директором компании «Атомфлота», которой принадлежат российские ледоколы, — вспоминает Феликс Чуди, владелец норвежской транспортной фирмы Tschudi Shipping, организовавшей переход судна Nordic Barents. — В какой-то момент он твердо сказал: «Мы хотим конкурировать с Суэцким каналом!». И для убедительности стукнул кулаком по столу». Самому Феликсу перспективы конкуренции кажутся туманными. Ежегодно Суэцкий канал пропускает 17 тысяч судов, а за весь 2013-й по Северному морскому пути было организовано лишь 19 коммерческих рейсов. И даже если льды Арктики со временем отступят, все равно сохранится риск наткнуться на отколовшуюся объемистую льдину или на небольшой айсберг, а это может вызвать задержку в пути — судовладельцы понесут убытки. Несмотря на все недостатки, Северный морской путь — удобная транспортная артерия для снабжения Сибири. У компании Феликса Чуди есть опыт по перекачке нефти из ледокольных танкеров в обычные в порту Киркенеса, кроме этого она занималась доставкой строительных материалов для проекта «Ямал СПГ» в Сабетте. Именно так Феликс и представляет себе логистические схемы арктических поставок: завоз продовольствия и строительных материалов в Сибирь (с последующей транспортировкой в глубь материка по рекам) и вывоз добытых природных ресурсов.
Старый рыбацкий поселок Хаммерфест, расположенный в 250 километрах к западу от Киркенеса, воспользовался плодами нефтегазового бума. В 2007 году норвежский гигант Statoil построил здесь первый и единственный в Европе завод СПГ. Природный газ поступает на него с трех шельфовых месторождений по 150-километровому трубопроводу, проложенному по морскому дну.
В день моего приезда в Хаммерфест в бухте скопилось множество судов, готовившихся к буксировке огромного круглого оранжевого «острова» — платформы Goliat, принадлежащей самой Statoil и итальянской нефтяной компании Eni. Высотой Goliat почти с 25-этажный дом, платформа может добывать до 100 тысяч баррелей в сутки и хранить до миллиона баррелей во внутренних емкостях, она выдерживает ураганные ветра и противостоит 15-метровым волнам. У Eni были далеко идущие планы по строительству целой серии платформ для разработки еще более удаленных месторождений в Баренцевом море, однако из-за падения цен на нефть от них пришлось отказаться. Goliat обошлась владельцам в 5,5 миллиарда долларов, при этом бюджет проекта оказался превышен на 1,3 миллиарда. По расчетам аналитиков, для покрытия столь существенных расходов цена на нефть должна оставаться как минимум на уровне 95 долларов за баррель, но это втрое выше котировок начала 2016 года. Фредерик Хог, основатель норвежского экологического объ-единения Bellona, надеется, что низкие цены на нефть сорвут планы Eni и других претендентов на разработку арктического шельфа. По его словам, до сих пор не существует эффективной технологии ликвидации возможного разлива нефти в арктических условиях. Но большинство жителей Хаммерфеста рады соседству с платформой: благодаря пришедшим инвестициям город развивается стремительно, повсюду яркими фасадами пестрят новые жилые дома, школы, недавно был построен культурный центр. «Рыбаков больше заботит нашествие крабов, поедающих икру трески, чем возможный разлив нефти с Goliat, — говорит Джейкоб Уэст, глава рыбацкого профсоюза. — Eni провела обучение 30 здешних капитанов, рассказав, как действовать, если вдруг разольется нефть. Мы хорошо знаем местность и здешнюю погоду, лучше наших капитанов с такой задачей никто не справится! »
Канада: золотая жила Нунавута
В 2010 году на золотоносном карьере Meadowbank началась добыча руды. Месторождение находится в канадской провинции Нунавут. На огромной по площади и богатой залежами полезных ископаемых территории проживает всего 37 тысяч человек, более 300 из них работают на руднике. Летом, когда из-за таяния льдов окрестности превращаются в гигантские озера, местами заболоченные, дамба защищает карьеры от затопления. Фото: Евгения Арбугаева
Карьер по добыче золотоносной руды Meadow-bank расположен к северо-западу от Гудзонова залива в канадской провинции Нунавут — это один из самых северных и холодных рудников в мире. Чтобы понять, насколько холодных, достаточно вспомнить одно происшествие: вскоре после начала добычи в 2010 году зимой при загрузке огромного самосвала рудой массивная рама машины не выдержала и лопнула — даже толстые стальные балки становятся хрупкими при температуре ниже минус 40.
В тот мартовский день, когда я приехал на рудник, на улице стояли такие же морозы. Дорога от ближайшего поселка Бейкер-Лейк занимает два с половиной часа, на полпути водитель делает остановку, чтобы люди могли сходить в туалет и выкурить сигарету. Кругом — ни единого дерева, до самого горизонта простирается усыпанная камнями земля, слегка припорошенная снегом. За неделю до моего приезда рудник был на три дня отрезан от цивилизации из-за сильной метели. Похоже, глобальное потепление сюда еще не добралось. Впрочем, покорителям Севера приходится приспосабливаться не только к суровому климату — «коренные жители» их тоже не больно жалуют. Однажды ночью в 2011 году голодная росомаха прорыла под жилым лагерем ход в кладовую с продуктами, чтобы полакомиться припасами, при этом случайно повредив электропроводку. Возник пожар, в результате работы на руднике пришлось приостановить на несколько недель. Ущерб составил 18 миллионов долларов.
И все-таки, по словам Шона Бойда, главы золотодобывающей компании Agnico Eagle, основным препятствием для ведения бизнеса в Арктике остается отсутствие инфраструктуры. Компании пришлось самой профинансировать строительство взлетно-посадочной полосы и проложить к руднику 110-километровую дорогу. В случае поломки оборудования — порой из строя выходят 100-тонные самосвалы — Agnico Eagle вынуждена фрахтовать дорогостоящий чартер (самолет типа C-130 Hercules) для доставки крупногабаритных запчастей, а иногда и ждать открытия летней навигации в Гудзоновом заливе. «Мы недооценили масштабы работ и стоимость доставки грузов, — рассказывает Бойд. — Расходы вдвое превысили наши первоначальные расчеты. Большая часть денег уходит на обеспечение производства энергией». Шесть генераторов рудника мощностью 6 тысяч лошадиных сил каждый суммарно сжигают 35−45 миллионов литров дизеля в год. Топливо ежедневно доставляют в автоцистернах из Бейкер-Лейка, куда его каждое лето завозят по Гудзонову заливу.
Рудник занимает 1,5 тысячи гектаров, на время короткого северного лета три карьера превращаются в своеобразные острова, окруженные озерами с темно-синей водой. От затопления чаши карьеров защищает специально возведенная земляная дамба. Озера кишат живностью: в них водится форель, арктический голец и европейский хариус. Неподалеку от карьеров возвышается 60-метровый отвал с отходами горного производства.
Как объяснили инженеры рудника, его специально покрывают четырехметровым слоем чистого грунта: после полного промерзания грунт накрывает отвал, предотвращая загрязнение озер тяжелыми металлами и кислотой в летние месяцы, когда здесь идут слабые дожди.
Читайте также
Несмотря на то что руда Meadowbank содержит в три раза больше золота, чем другие золотоносные рудники открытого типа, к 2013 году Agnico Eagle зафиксировала убыток в миллиард долларов, а извлекаемых запасов оставалось только на пять лет добычи. Правда, в 50 километрах обнаружили новые залежи, которые могут поддержать активную добычу еще лет на десять, так что в итоге предприятие начнет приносить прибыль.
Кто уже оказался в выигрыше, так это 1900 жителей поселка Бейкер-Лейк, переживавшего, как и норвежский Хаммерфест, не лучшие времена. В 1950-е правительство Канады занялось обустройством поселков вроде Бейкер-Лейка, в которые затем начали переселять инуитов, или, как их еще называют эскимосов, представителей коренных народов Северной Америки. В поселках строили школы, обеспечивали жителей медицинскими услугами, однако вовлечение в современную жизнь инуитам давалось нелегко. Большинство из них живут на государственные пособия, по две-три семьи в доме. При этом около трети из 40 тысяч жителей Нунавута, согласно данным канадского правительства, постоянно недоедают. Во многих поселках люди попросту спиваются или подсаживаются на наркотики; процент самоубийств среди молодых мужчин в 40 раз превышает средний показатель в Канаде. По мнению лидеров местных общин, индустриализация Нунавута за счет развития горнодобывающего комплекса сможет переломить тревожную тенденцию.
В 2014 году на севере острова Баффинова Земля открылся рудник по добыче железосодержащих пород; есть планы и по разработке залежей алмазов, золота, урана. Подобные проекты нуждаются в неквалифицированной рабочей силе — уборщицах, служащих общепита, водителях грузовиков. До прихода компании Meadowbank безработица в Бейкер-Лейке составляла 30%, а теперь стала востребована каждая пара рук. Около 300 инуитов трудятся на самом руднике.
«Добыча полезных ископаемых изменила жизнь в нашем поселке, — говорит Питер Тапатай, 63-летний бизнесмен из Бейкер-Лейка, оказывающий транспортные услуги. — Молодые парни и девушки получили работу. Раньше все они стояли в очереди за пособием, теперь же — каждый четверг получают зарплату».
39-летняя мать-одиночка Линда Аватитук, уже успевшая стать бабушкой, три года назад отправилась работать на рудник. До того как сесть за руль самосвала, вывозящего руду из карьера на поверхность, она управляла одной-единственной техникой — снегоходом. Теперь Линда получила работу с годовым окладом 80 тысяч долларов. «Моя жизнь круто изменилась, — делится она. — Я бросила пить, поднимаю на ноги детей и внуков».
Перед отъездом с рудника мне довелось наблюдать за отливкой золота в слитки. Металлурги, облаченные в белые теплозащитные костюмы с капюшонами, аккуратно разливали похожий на лаву благородный металл из тигеля в шесть заранее подготовленных форм, где он застывал, превращаясь в блестящие желтые слитки весом по 26 килограммов и стоимостью около 700 тысяч долларов каждый.
История знает немало примеров, когда коренное население попросту сгоняли с родных земель, чтобы добывать там золото, а разработка таких месторождений наносила серьезный урон окружающей среде.
Современные горнодобывающие предприятия в Арктике, конечно, отличаются от тех, что были в прошлом, но даже местные сторонники индустриализации точно не знают, что она сулит народу Нунавута в будущем — процветание или упадок.
«Я не представляю, чем будут заниматься мои дети, — делится переживаниями Алексис Утатнак, преподаватель местного колледжа, обучающего работников для рудника. — Появятся ли у нас новые учителя и врачи, или все мы будем работать в карьере? Кто передаст следующим поколениям традиции и навыки охоты? »
Аляска: кладовая газа?
Рабочие проводят инспекцию трубопровода в Бованенково. Отсюда газ поступает в транспортную сеть, снабжающую Европу и Азию. Освоение природных богатств Арктики в будущем зависит как от экономической, так и от политической ситуации в мире. Фото: Евгения Арбугаева
Построенный когда-то в вечной мерзлоте инженерными войсками США тоннель сегодня превратился в естественный музей, сохранивший историю климатических изменений, случившихся в этом регионе. По нему можно определить периоды похолодания и оттепелей, заглянув в прошлое на 40 тысяч лет. «В этом месте запрятана настоящая углеродная бомба», — делится результатами исследований Томас Дуглас, изучающий вечную мерзлоту. Он говорит о бьющем в нос запахе тающей едомы — старой вечной мерзлоты. Общее количество скрытого в ней углекислого газа составляет около 1600 гигатонн — это вдвое превышает его содержание в атмосфере. В процессе таяния вечной мерзлоты выбрасывается все больше парниковых газов, что, в свою очередь, ускоряет глобальное потепление. «Это беспокоит ученых, — продолжает Дуглас. — В последних публикациях приводятся оценки возможных выбросов к 2100 году — они разнятся от 10 до 15%. А ведь это целых 240 гигатонн углекислого газа — чудовищно много! ».
Поселок Уэйнрайт, база для обеспечения нефтегазовых проектов компании Shell в Чукотском море, не вошел в список уязвимых населенных пунктов. Хотя, по наблюдениям Эноха Октолика, бывшего мэра, а сегодня преподавателя местной школы, происшедшие изменения тревожат: «Площадь многолетних арктических льдов сокращается; моржи тысячами выбираются на берег». Экологи с огромным энтузиазмом встретили отказ компании Shell от планов по разведке нефтяного шельфа на Аляске. Но не все так однозначно. Население арктической части десятилетиями сопротивлялось бурению на шельфе, защищая свой традиционный обряд охоты на гренландских китов — один из стержней древней культуры. Однако это не мешало многим жителям северного побережья Норт-Слоуп приветствовать приход нефтяного гиганта: добыча нефти сулила спрос на рабочую силу. «Если выбирать из двух зол, я бы сохранил статус-кво, но теперь у нас и выбора-то нет», — говорит Энох Октолик. «А как же изменение климата? » — спрашиваю я. «Инуиты привыкли приспосабливаться к переменам, одолеем и эту напасть», — отвечает он.